Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ]

Пробка одним сильным рывком выскочила наружу, издав характерный звук и сплюнув ее в ладонь, естествоиспытатель сделал солидный глоток.

— На ка вот, господи рейдер, полечись. — Фляга со спиртом замаячила перед носом Зимина, и тот, пожав плечами пригубил. Фыркая и откашливаясь, он протянул сосуд хозяину и придя в себя попенял. — Дурной! Разве же это спирт? Керосин, отрава, ключница делала…

— На безрыбье и жопа пирожок. — Парировал Барсук, — спешно убирая флягу с напитком. — Но, если понадобиться антисептик, ты всегда знаешь к кому можно обратиться.

Манера общения Барсука всегда поражала. Когда он хотел поделиться чем-то сокровенным и важным для себя, или выступал на людях, он всегда обращался к собеседнику на Вы, но стоило обстановке перестать быть публичной, а разговор требовал доверительных отношений, так тут же всплывало «Ты», и почти панибратская манера речи. Зимин даже начал привыкать к такому повороту, однако воспринимать их как должное было просто невозможно.

Вот и теперь, немного отдохнув, расслабившись и хлебнув горячительное, Барсук приобрел душевное спокойствие и не взирая на близость вражеского отряда, расслабился и пустился в пространный разговор.

Последнюю сотню метров Азир преодолел на брюхе и уже подбираясь к лагерю разбойников, по голосам, примерно представлял сколько человек в банде, однако старый воин не привык делать поспешные выводы. Преодолев последний скрытый от посторонних глаз, десятник осторожно раздвинул траву, и оглядел поляну, на которой имелась землянка, пара кострищ и с десяток дюжих мужиков в обносках, сгрудившихся в одну кучу и выглядевших так запуганно, будто бы их сейчас собирались казнить.

Виной всему была хрупкая девица в кожаном жилете и ватных штанах, роста всем бандитам примерно по плечо, однако стояла она перед ними с таким видом, как будто сейчас собиралась расстрелять эту компанию из крупнокалиберного пулемета.

— Атаманша! — Здоровенный детина в бороде и тулупе из овечьей шерсти отделился от толпы испуганных коллег и повалившись на колени, начал, что есть силы, молотить лбом об земли. — Оплошали! Ну кто же знал, что они пришлые волшебники?! Мы исправим все! Хабар возвернем, лошадей помытыми и накормленными пригоним! Обойдется.

— Башка твоя без шеи обойдется! — Рычала девица, потрясая в воздухе крохотными кулачками. — Идиоты, дебила, недоумки. При вас, деревянных солдатах, я порой ощущаю себя Урфином Джусом. Я вам сколько раз говорила, чтобы не лезли на рожон!

— Так мы же никого не погубили!

— А то, что трое едут по разбойничьей слободе, без охраны и оружия, это вас не смутило?

— Виноваты атаманша! — Снова завыл мужик. — Ой виноваты. Может мы их, того, по горлу чик, и никто не узнает?

— Ты знаешь, что это такое? — Из валявшегося под ногами мешка атаманша изъяла рацию и сунула ее под нос бородатому богатырю. — Это волшебная шкатулка! По ней пришлые говорят друг с другом, и если один маг не докричится второго, появятся их прихвостни с грохочущими посохами и громкими камнями! И все, приплыли! Суши весла! Строгай деревянный макинтош. Господи, ну с кем мне приходиться работать.

— Верона, ты усугубляешь. — От на скорую руку разбитой палатки отделилась такая же невысокая и хрупкая особа неспешно пересекла поляну. Остановившись около разбушевавшейся товарки, она покачала головой и сочувственно посмотрел на трамбующего лбом землю разбойника, погрозила атаманше пальцем.

— Я, усугубляю? — Взвелась Верона. От негодования они аж покраснела. — Зато у тебя Анет все просто и незамысловато. Одни, мать ее, бабочки и единороги. Ты понимаешь, что это наши? Да ты вообще понимаешь, что может случиться если эти долбоклюи наехали на землян? Да они тут все с землей сравняют!

— Усугубляешь сестра, усугубляешь. Да и потом, ты же помнишь, я ведь тебе говорила, что вольная жизнь, без защиты отца, есть дело сомнительное, хоть и заманчивое. Продеться многое и самой разгребать. Вот, твои котята нагадили, — кивок в сторону застывшей толпы, ты и разгребай.

Возвращался Азир воодушевленный открытием и выбравшись к месту стихийной стоянки группы сообщил.

— Нашел.

— Что нашел? — Барсук повернулся и взглянул на десятника взглядом с поволокой. Спирт уже дал знать о себе, и естествоиспытатель размяк и подобрел.

— Ооооо, господин лекарь, да вы уже нарезались… — десятник иронично хмыкнул.

— Короче, Азир. — Зимин, на которого действие алкоголя так не сказалось, все еще испытывал жгучий интерес по поводу украденных вещей. — Что ты обнаружил?

— Лагерь нашел. — Лениво пояснил десятник, присаживаясь на замшелый камень. — Двадцать разбойничьих душ и две бой-бабы. Одну кличут Анет, вторую Верона. Общаются между собой, ну как ты командир.

— Бинго! — Вячеслав радостно хлопнул в ладони. — Удача, господа на нашей стороне. Что вот только делать? Я-то ожидал двух барышень из верхнего общества, со всеми вытекающими оттуда недостатками, а тут две разбойницы. Как к ним подступиться?

Поднаторевший, за время путешествия, в отношения негоциантских домов, Барсук гаденько захихикал.

— Знал бы милейший старик Подольских, что вытворяют его дочки, облысел бы, наверное.

— Да пусть старик хоть лишаями пойдет. — Отмахнулся Вячеслав. — Нам от этого не жарко, не холодно. Нам бы теперь девок добыть и снарягу.

— Ну, это совсем просто. — Улыбнулся Азир.

— И как же? — Оживился Вячеслав.

Усатый десятник меланхолично сплюнул комок жвачки в траву и полез в карман за новой порцией. Оставалось там не так чтобы и много и отметив этот неприятный факт, он болезненно скривился.

— И как же? — Поторопил товарища с ответом Зимин. — Как бы они куда не двинули с нашим то добро.

— Никуда они до рассвета не денутся. — Отмахнулся десятник. — У них сейчас разбор полетов, а потом, судя по булькающему на огне котлу, ужин. Если и двинуться куда, то не раньше следующего утра, а то и дня. Это же шайка, у них распорядка нет.

Ждали темноты с нетерпением. Азир правил оружие, точные, давно выверенными движениями прогоняя камень по и без того острой кромке ножа. Барсук охотился на флору, шурша по кустам в поисках ягод, и периодически приносил к десятнику то один образчик, то другой, советуясь на предмет ядовитости и получав добро на съедобность, отправлял добычу себе в рот. Зимин сначала решил поспать, но сон не шел и закинув руки за голову он смотрел в небо, следя как бледный солнечный лик, садистки медленно клониться к горизонту.

— Послушай, Азир, а мы на посты не нарвемся?

Усатый десятник недоуменно взглянул на спутника.